Бесстыдники 1-24 серия смотреть онлайн

В один тёплый июньский день эти «важные» люди действительно появились. Первой пришла женщина из опеки — вежливая, как лезвие: улыбка есть, тепла нет. Она смотрела на качающийся потолочный абажур и делала пометки: «влажность повышенная», «санитарное состояние требует вмешательства», «детям нужен отдельный угол». Следом заглянул участковый с видом человека, который уже видел все варианты «временных неудобств», а под вечер — староста улицы, тонко намекающий, что районные власти планируют реконструкцию и дом Груздевых «выпадает из картины благоустройства». Гоша отмахивался, кипятил чайник, подливал всем крепкий чай и, как обычно, обещал: «Завтра перекрою крышу. В субботу. Максимум — к понедельнику». Но в этот раз тётя Зоя достала с антресолей коробку с пожелтевшими бумагами — завещание покойного деда, старые планы дома, квитанции на материалы, купленные тридцать лет назад, и письмо, в котором дед прямо писал: «Дом выгниёт, если не вложить в него руки. Если внук моих рук не продолжит, дом ему будет мстить». Смешно? Гоша улыбнулся, но улыбка вышла кривой: в ту же ночь прямо над детскими кроватями посыпалась штукатурка, и сквозняк, как тонкий нож, прошил дом от парадной до кухни. Утро началось с кашля младшего сына, со злых сообщений в родительском чате и с фотографий: «Посмотрите, как Груздев держит детей!» — подписанные чужими именами, но узнаваемым почерком соседки Раи.

На третий день, когда опека намекнула, что «вопрос может решаться в судебном порядке», а староста позвонил ещё раз и предложил «временно переселиться в маневренный фонд», Гоша впервые за долгое время не сел на крыльцо. Он поднялся на чердак. Между пыльных брусьев нашёл старую табуретку, схватил молоток, гвозди, снял рубаху и начал снимать гнилые доски. День за днём он собирал вокруг себя тех, кому когда-то помог — пусть и по мелочи: одноклассника-плотника, бывшего сантехника с золотыми руками, подростков из соседнего двора, которым обещал оплатить футбольную форму. Люся-кошку назначили «прорабом», а стены впервые за годы услышали не только детский смех, но и устойчивый стук инструментов. По вечерам Гоша записывал расходы на обрывках коробок, ругался с продавцами на рынке за цену на шифер, спорил, как класть лаги и чем заменить трухлявую балку. И вдруг ленивый отец начал понимать простую вещь: дом — это не стены, это обещания, данное детям и самому себе. В финале, когда опека вернулась «проверить устранение замечаний», в дом пахнуло свежей сосной и краской; окна блеснули настоящими стёклами, на стене висели в рамках — не поверите — те самые рисунки. И в папке у чиновницы впервые появилась строчка: «Условия удовлетворительные». Дом перестал мстить. Он начал отвечать. И Гоша, вытирая пот, улыбнулся уже иначе — как человек, которого наконец-то трудно сдвинуть с места в обратную сторону.